Летом в издании The Atlantic была опубликована статья Джин Твендж, исследователя и профессора психологии Государственного университета Сан-
* * *
Предпочитающие онлайн-общение любой весёлой вечеринке, пост-миллениалы находятся в гораздо большей физической безопасности, чем подростки предыдущих поколений. Но вместе с тем они на грани психологического и ментального кризиса.
Как-то прошлым летом я позвонила Афине (имя изменено) — тогда ей было 13, она жила в Хьюстоне, штат Техас (айфон у неё с 11 лет). Мы немного поболтали о её любимой музыке и телешоу, а затем я спросила, как они с друзьями любят проводить время вместе.
- Мы ходим в торговый центр.
- Тебя туда родители отвозят? — поинтересовалась я, припоминая собственные подростковые годы в 80-е, когда свободные от родителей часы в торговом центре были сущим удовольствием.
- Нет, мы ходим все вместе. Моя мама и брат обычно идут чуть впереди, а мы с друзьями занимаемся своими делами. Мне просто нужно говорить старшим, куда мы собираемся пойти, и отмечаться каждый час или тридцать минут.
Такие поездки в торговый центр бывают раз в месяц. Гораздо чаще Афина с друзьями проводит время в своих смартфонах. В отличие от тинейджеров моего поколения, которые могли провести вечер, сплетничая с родителями, эти дети предпочитают общаться в Snapchat, специальном приложении, позволяющем отправлять картинки, фотографии и видео, которые вскоре исчезают. Иногда ребята сохраняют особо нелепые и весёлые фотографии знакомых, делая скриншот. «Это неплохой способ шантажа», — уверена Афина, которая рассказала мне, что провела большую часть лета в своей комнате наедине с телефоном. Она считает, что так устроено всё её поколение: «Вообще, у нас не было шанса познакомиться с жизнью без айпадов и айфонов, прожить её как-то иначе. Мне кажется, мы любим свои гаджеты гораздо больше чем реальных людей».
Я исследую различия поколений уже 25 лет (начинала ещё 22-летней студенткой психологического факультета). Как правило, характеристики, определяющие то или иное поколение, не берутся из ниоткуда: те убеждения, что уже существуют, просто продолжают эволюционировать с каждым новым поколением. Миллениалов, например, считают поколением индивидуалистов. Но индивидуализм возник ещё у беби-бумеров — он не был таким масштабным, а только зарождался как тенденция. Так что я давно привыкла замечать набирающие силу тренды. С такими знаниями я подошла к изучению поколения Афины.
Примерно в 2012 году я заметила существенную перемену в поведении и эмоциональном состоянии тинейджеров. Именно тогда многие отличительные характеристики поколения миллениалов начали исчезать. Ни в одном из своих исследований, посвящённых разным поколениям, я никогда не видела ничего подобного (а ведь некоторые мои данные относятся ещё к 1930-м годам). Сперва я предположила, что это какой-то временный сбой. Но оказалось, что это настоящая тенденция, характерная для последних нескольких лет. Это подтверждают и национальные опросы.
Самым существенным различием между миллениалами и предыдущими поколениями был их взгляд на мир. А сегодняшние подростки (те самые пост-миллениалы — прим. редакции) отличаются от миллениалов уже не только своим взглядом на вещи, но и тем, как они проводят время. Опыт, впечатления, которые они получают каждый день, ни капли не схожи с опытом молодых людей, которые всего лишь на пару-тройку лет старше их. Что же случилось в 2012, что вызвало такую огромную перемену в поведении? С одной стороны, особенность экономики 2007-2009 годов. Но с другой, это был именно тот момент, когда количество человек, владеющих смартфонами в Америке, достигло 50%.
Чем больше я углубляюсь в вопросы поведения и отношения тинейджеров, чем больше разговариваю с молодыми людьми вроде Афины, тем яснее понимаю, что их поколение — это поколение, сформированное смартфонами и социальными медиа. Я называю их поколение iGen. Рождённые между 1995 и 2012 годами, представители этого поколения растут со смартфонами, заводят Instagram-аккаунты уже в младших классах и совершенно не помнят времён до появления интернета. Конечно, миллениалы выросли в похожих условиях, сеть была им доступна и ими освоена, но она не имела такого глобального влияния на их жизни в любое время дня и ночи. Дети поколения iGen едва пошли в школу, когда в 2007 году был выпущен первый айфон, а в 2010, когда выпустили айпад, некоторые из них учились в средней школе. Согласно одному опросу, проведённому в 2017 году, обнаружилось, что у троих из четырёх американских подростков есть свой айфон.
Появление мобильных устройств радикально поменяло каждый аспект жизни подростка, от социальных отношений до умственного развития и психологического здоровья. И речь не только о детях из крупных городов. Эти особенности проявляются среди подростков из семей с разным достатком, происхождением, живущих в городах и маленьких поселениях. Если рядом с их домом есть вышка сотовой связи, значит, подростки проживают жизнь в смартфоне.
Тех из нас, кто тепло вспоминает аналоговое детство, это может насторожить. Однако цель исследования поколений не в том, чтобы предаваться ностальгии и горевать, как был устроен мир раньше, а в том, чтобы понять, как мир устроен сейчас. Некоторые изменения позитивные, другие негативные, но большая часть из них включает обе характеристики сразу. Тинейджер, предпочитающий сидеть дома, чем посещать различные вечеринки, находится в гораздо большей физической безопасности чем когда-либо. Гораздо меньше вероятность, что он попадёт в аварию или, например, пристрастится к алкоголю. Но вот психологически он более уязвим, чем те же миллениалы: процент подростковой депрессии и самоубийств взлетел с 2011 года. Не будет преувеличением описать поколение iGen как подростков, находящихся на грани ментального кризиса. И значительная ответственность за подобное ухудшение — на их телефонах. Есть весьма убедительные доказательства того, что технологии, которым мы доверяем наших детей, оказывают существенное влияние на их жизни. И делают их несчастными.
Очарование независимости, так привлекающее и свойственное предыдущим поколениям, на сегодняшних подростков имеет куда меньше влияния. Они не спешат вырастать, проявлять несогласие или бунтовать каким-нибудь образом. Вероятно даже, что многие из них не покидают дом без сопровождения родителей. Это изменение просто поражает: в 2015 году выпускники старшей школы реже выходили из дома, чем восьмиклассники в 2009.
Сегодняшние тинейджеры также не особо любят ходить на свидания. Около 56% учеников старшей школы встречались с кем-то в 2015 году. Для беби-бумеров и поколения X этот показатель был 85%. Подобное отношение к свиданием, разумеется, влияет на сексуальную активность. Среднестатистический подросток сейчас впервые занимается сексом в выпускном классе, на целый год позже, чем представители поколения X. Отсюда возникает одна из самых позитивных тенденций: уровень подростковой беременности снизился на 67% и в 2016 году достиг небывалого минимума (в сравнении с 1991 годом, когда этот показатель был максимальным).
Даже вождение автомобиля и получение прав — символ взрослой жизни, свободы и независимости американских подростков, утратило свою привлекательность для миллениалов (в Америке разрешено водить с 16 лет — прим. редакции). Практически каждый подросток предыдущего поколения считал престижным иметь собственную машину и ездить в школу. Объяснение разрушенной тенденции довольно просто: для некоторых мама и папа настолько хорошие шофёры, что им самим нет нужды водить. Многие тинейджеры сейчас описывают получение прав как что-то, к чему их принудили родители, — такое отношение раньше было совершенно немыслимо.
Есть ещё одно наблюдение: независимость не может быть бесплатной — нужны деньги, чтобы платить за бензин или за бутылку шнапса. Раньше подростки искали работу всеми доступными способами, чтобы профинансировать свою независимость. Но поколение iGen не стремится работать — процент работающих школьников упал практически наполовину.
Разумеется, современные подростки не первыми придумали игнорировать ответственность взросления. Представители поколения X в 90-х были первыми, для кого традиционные понятия взросления были не первостепенными. Они были не против водить собственные машины, пить алкоголь и заниматься сексом в подростковом возрасте, точно так же, как и предыдущее поколение беби-бумеров, но они заводили семью и начинали карьеру позже, чем их предшественники. Они умудрились растянуть понятие взросления до недостижимых прежде пределов: они начинали свой период взросления раньше, чем кто-либо, и заканчивали его позже, чем кто-либо. И вот сейчас такая же история с миллениалами и поколением iGen. Только вместо того, чтобы растягиваться, период взросления откладывается: более вероятно, что сейчас восемнадцатилетний подросток ведёт себя как пятнадцатилетний, а пятнадцатилетний — как тринадцатилетний, и теперь даже ученик старших классов всё ещё причисляет себя к категории детства.
Так почему же сегодняшние тинейджеры ждут дольше и обязанностей, и привилегий взрослой жизни? Конечно, современная информационная экономика и особенности в воспитании детей играют свою роль. Родители могут мотивировать детей дольше оставаться дома и прилежно учиться, а не заставлять их искать плохо оплачиваемые работы на полставки, потому что уверены, что знания сейчас ценятся больше, чем ранний карьерный опыт. Сами же подростки, похоже, полностью довольны своим домашним образом жизни. Не потому, что они такие ленивые, но потому, что вся их социальная жизнь заключена в телефоне. Им не нужно покидать дом, чтобы проводить время с друзьями. Что они делают в свободное время? Сидят одни в своей комнате со своим телефоном и часто чувствуют себя довольно подавленно.
Одна из горьких реалий современного поколения: несмотря на то, что сегодняшние подростки проводят гораздо больше времени под одной крышей со своими родителями, они едва ли стали ближе с мамой и папой, чем их предшественники. «Мои друзья редко разговаривают с членами своей семьи, чаще совсем не обращают на них внимания», — рассказала Афина. Как и её приятели, она здорово научилась игнорировать родителей, делать так, чтобы её никто не отвлекал и она могла сосредоточиться на своём телефоне. Она провела большую часть своего лета, поддерживая отношения с друзьями, но практически всё это общение было ограничено приложением Snapchat.
И это довольно типичная ситуация. Число подростков, которые проводят время с друзьями, сократилось более чем на 40% с 2000 по 2015 год. И вопрос даже не в вечеринках, а в простом общении. Это что-то, что делали все предыдущие поколения: собирались вместе и общались, шутили, устраивали розыгрыши и проявляли социальную активность. Ботаники, спортсмены, бедные и богатые, отличники и отстающие. Теперь всё это заменила виртуальная реальность через приложения и интернет. Можно было ожидать, что подростки проводят так много времени в своих телефонах, потому что это делает их счастливыми. Но это не так.
Один из опросов Национального Института Исследования Наркотической Зависимости (National Institute on Drug Abuse) был действительно тревожным. Тинейджеры отвечали на вопросы о том, насколько они счастливы и сколько свободного времени проводят без гаджетов. Результаты довольно ясные: подростки, которые проводят большую часть своего времени за монитором, гораздо вероятнее будут находиться в депрессии, а те, кто предпочитает личное общение и другие «живые» взаимодействия с окружающим миром, вероятнее всего будут чувствовать себя счастливыми.
Нет ни единого исключения. Все «экранные» занятия так или иначе связаны с депрессией. Тинейджеры, которые проводят в социальных медиа по 10 часов в неделю, на 56% чаще говорили, что они несчастны, чем те, кто посвящает интернету меньше времени. Разумеется, 10 часов в неделю — это много. Но даже те, кто проводит от 6 до 9 часов в неделю, всё ещё в зоне риска (47%). А обратный эффект даёт реальное общение: на 20% чаще счастливыми себя чувствуют подростки, которые проводят с друзьями большую часть своего времени.
Если бы вы собирались дать подростку совет, основанный на этом опросе, он был довольно прямолинейный: положи телефон, выключи компьютер, сделай что-нибудь без гаджетов и интернета. Разумеется, подобная аналитика не доказывает однозначно, что интернет является причиной депрессии. Но результаты недавних исследований предполагают, что социальные медиа на самом деле могут вызвать неудовлетворённость и депрессию. Такие сервисы, как Facebook, обещают связывать нас с друзьями. Но поколение iGen считается одним из самых одиноких и замкнутых. Это тинейджеры, которые посещают социальные сети каждый день, но лично встречаются с друзьями крайне редко. В опросах они чаще всего выбирают утверждение «Большую часть времени я чувствую себя одиноким» и «Я часто испытываю желание иметь больше хороших друзей». Вот так и получается, что в общем и целом у детей, которые постоянно онлайн, чувство подавляющего одиночества встречается чаще. Как и депрессия. Кроме того, подростки, которые проводят 3 и больше часа с электронными устройствами, на 35% чаще задумываются о самоубийстве.
Конечно, у депрессии и самоубийства множество причин, слишком частое использование технологий точно не единственная. К тому же, уровень самоубийств в 1990 году был куда выше, а тогда ещё не существовало смартфонов. Но сейчас, например, примерно четверть американцев принимает антидепрессанты, которые, как правило, эффективны в лечении серьёзной депрессии, часто ведущей к самоубийству.
К тому же, непрерывное использование смартфона влияет на количество и продолжительность сна — некоторые подростки предпочитают общение в социальных сетях здоровому ночному отдыху. Даже во время сна их девайсы остаются рядом с ними: это последнее, что они видят перед сном, и первое, за что хватаются с утра. Исследователи утверждают, что подростку необходимо девять часов сна. Число тинейджеров, страдающих от недосыпа, сейчас на 57% выше, чем в 1991 году. Подобное повышение, опять же, неотрывно связано с поголовным наличием смартфонов: некоторые дети, просыпаясь среди ночи, непременно заглянут в телефон. «Я знаю, что не должен так делать, но просто не могу остановиться», — сказал мне один подросток. К тому же, использование электронных устройств влияет не только на количество, но и на качество сна: дети, использующие смартфоны прямо перед сном, спят меньше и беспокойнее, они также более вялые в течение дня.
Так какая же связь между смартфонами и явной психологической нестабильностью, которую испытывает это поколение? Несмотря на всю свою силу объединять людей сутками напролёт, социальные медиа оказывают и другой эффект: подростки чувствуют, что что-то пропускают. Возможно, представители поколения iGen посещают гораздо меньше вечеринок и проводят меньше времени вместе, но когда это случается, подобные события обязательно задокументированы в Instagram или Facebook. И те, кто не приглашён, всё равно будут в курсе происходящего. Отсюда и появляется это ощущение ненужности. Особенно это характерно для девочек.
.jpg)
Есть много доказательств о зависимости депрессии от смартфонов. Поэтому родители должны следить за тем, как их дети используют гаджеты. Даже Стив Джобс ограничил своих детей в использовании устройств, которые сам же и придумал. На кону не только то, как современные тинейджеры проживают и познают собственную юность, ведь постоянное присутствие смартфонов, вероятнее всего, повлияет и на их взрослую жизнь. Среди людей, которые страдали депрессией, по крайней мере половина переживала повторные эпизоды. Юность — то самое время, когда нужно развивать социальные навыки. Если эти дети проводят меньше времени, общаясь с друзьями, у них куда меньше возможностей попрактиковаться. Вполне возможно, что через несколько десятилетий вырастут взрослые, которые легко смогут найти смайлики и стикеры, подходящие под любую ситуацию, но не смогут выражать свои эмоции вживую.
Я знаю, что запрет на использование технологий может показаться нереалистичным для поколения детей, которые привыкли находиться в сети 24/7. Три мои дочери родились в 2006, 2009 и 2012 годах, и они ещё недостаточно взрослые, чтобы соответствовать тревожным тенденция поколения iGen. Но всё это уже влияет на их жизни: я наблюдаю как моя младшая, едва научившись ходить, с уверенностью листает картинки на айпаде, а шестилетняя дочь просит купить ей собственный смартфон. Отбирать телефон у ребёнка может быть действительно сложно, даже сложнее, чем все попытки родителей предыдущих поколений оторвать своего ребёнка от MTV и заставить его подышать свежим воздухом. Но приучать ребёнка к разумному использованию технологий всё же необходимо, ведь долгое и неограниченное пользование социальными медиа может влиять на здоровье.
К счастью, в моих беседах с подростками я обнаружила, что они сами потихоньку начинают связывать некоторые из своих проблем с постоянным присутствием смартфонов в их жизни. Афина сказала мне, что хотя она часто проводит время с друзьями лично, они всё равно предпочитают смотреть в свои гаджеты при разговоре: «Я пытаюсь поговорить с ними о чём-то, а они даже не смотрят мне в глаза! Даже если я хочу поделиться чем-то очень важным, они меня не слушают. Это довольно обидно. Я знаю, что поколение моих родителей так не делало». Она сказала, что однажды проводила время с подругой, которая в это время переписывалась со своим молодым человеком: «Я пыталась поговорить с ней о собственной семье и о том, что происходило в моей жизни, она отвечала что-то вроде ‘ага, да, как скажешь’. Поэтому я отняла у неё телефон и швырнула в стену». Я не могла удержаться от смеха и спросила её: «Но ты же играешь в волейбол, у тебя, наверно, сильный бросок?»
«Ага!» — ответила она.
* Полное название книги: iGen: Why Today’s Super-Connected Kids Are Growing Up Less Rebellious, More Tolerant, Less Happy--and Completely Unprepared for Adulthood--and What That Means for the Rest of Us.
Перевод и адаптация: Мария Титова
Фото: pexels.com, unsplash.com
 (1).jpg)
.gif)